Month: January 2006

Барановский жутко любил палить студентов со шпаргалками.
А палил, конечно, профессионально… Бывало, все пишут, а он как вскочит! И давай под парты заглядывать! А ежели найдет чего – прям трепещет от радости! И студента выгоняет. А еще любил Барановский газетку почитать пока студенты пишут, или там журнал “Огонек”. Читает, значит, и иногда пристально так на аудиторию поглядывает.
Hу вот однажды перед экзаменом рассаживается народ за парты, все подальше сесть норовят, а один товарисч – садится прямо напротив Барановского. Получили все задание, пишут, пыхтят, пару человек выгнали уже, остальные не то что шпаргалку – носовой платочек достать боятся. Поуспокоился малость Федор Титович, сел, газету развернул, читает. Иногда на шорохи подозрительные опускает газетку и эдак на студентовкак глянет! И опять читает.
Тут студент на первой парте беззастенчиво достает из-за пазухи толстенный конспект, разворачивает его на нужной странице, и кладет КБАРАHОВСКОМУ HА СТОЛ! И начинает преспокойно списывать. Тот чует неладное, опускает газетку (на конспект!) и смотрит на студента. Тотсебе пишет что-то – весь в работе. Барановский поднимает газетку, читает дальше. Студент продолжает списывать. В аудитории начинают хихикать. Барановский резко опускает газетку и глядит на студента вупор. Hичего. Встает, обходит его сбоку, пару раз проходится поаудитории. Hичего.

Заглядывает под парты. Пусто. Пожимает плечами, садится за газетку. Студент продолжает списывать. В аудитории начинается тихая истерика. Студент невозмутимо переворачивает страницу конспекта. Все в аудитории ужеплачут. Барановский бросает газету, вскакивает и буквально обыскивает студента. Разумеется, ничего не находит. Такое повторяется еще несколько раз. Hаконец, студент с облегчением незаметно для Барановского (за газеткой) прячет конспект обратно за пазуху и сдает работу. ТутБарановский не выдерживает.
– Вы списывали!
– Да что вы, Федор Титович, как можно… Вы же сами видели…
– Я не видел, но знаю, что вы списывали! HО КАК?!
– Да нет же… Вот ребята подтвердят…
– Вот, что, молодой человек. Скажите мне, как вам это удалось, и я ставлю вам четыре.
Студент объясняет. Барановский, скрепя сердце, выводит в зачетке “хорошо”.
Апплодисменты. Занавес.

Вот вы говорите – жизнь жестока и нет в ней ничего смешного… А ведь дело то всего-то в том как вы на нее смотрите…
Хотите пример?
Иду я по улице – весь такой деловой и серьезный. Спешу. Но по сторонам посматриваю…

И вижу: впереди картина маслом на акации сидит маленький черный котенок и орет. Видно сам не понял как залез – а слезть – боится. И главное – орет – не просто мяучит – а именно орет на какой-то монотонно-жалобной ноте – так голосит капризный ребенок, когда хочет новую игрушку.

Я медленно приближаюсь к месту предстоящей трагедии и сам с собой спорю на то, что сейчас какая-нибудь сердобольная бабуся не выдержит этого издевательства над слухом и нервами – и выбежит.

И надо же – моментально сам у себя выигрываю много-много иностранных денег – потому что спустя минуту тело подопытной бабушки показывается из ближайшего подъезда – и трусцой курсирует в сторону акации с ясно написанным на лице желанием «Угроблю полгорода, но котенка спасу!!!»… Походу на прилежащих балконах высовывается еще пара-тройка подобных бабушек.

Игра в Универ:
Жанр: Посеместровая смесь стратегии и RРG.
Требования: Среднее образование и выше, 2 извилины и больше, желательно наличие шутко-ускорителя совместимого с Еvgеniу Fоrсе, при отсутствии такового необходимы плотные качественные наушники.

Разработчик: Министерство образование Украины по мотивам книг известного автора фантаста Ст. Бира.

Издатель: Кафедра Экономической кибернетики ДонНУ

Движок: Хрен его знает какой, но работает.

– МОНСТРЫ –

Монстры 1-ого уровня:

«Студенты-первокурсники» – весьма безобидные монстры, кучкуются отрядами по 20-25 человек. Часто для своего дальнейшего апгрэйда посещают «лекции», «семинары» и «лабы» (см. ниже). При наличии у вас монстров 6-ого уровня – разбегаются… Обладают слабым заклинанием «А мы этого в школе не учили», которое ни на кого не действует.

Флотские будни. Очки Семеныча.

У старого боцмана Семеныча были очки. С виду обычные очки, напоминающие некий симбиоз защитных очков сталевара и очков первых воздухоплавателей. Но зато они были сделаны лично Семенычем. Он выстрадал их долгими вечерами, находясь в далекой Средиземке. К слову сказать, очки были одновременно защитными и врачебно-диоптрическими. В них можно было, не боясь получить увечье, разливать чугун и одновременно рассматривать картинки в стимулирующих мужское воображение журналах, входить в пораженную ипритом зону и просто спать в тихий час.

Так вот, был у Семеныча на пароходе дружок закадычный, тогда еще третий механик, Денисыч. И пакостили они друг дружке по любому поводу. Хотя, на их взгляд, это были вовсе не пакости, а всего лишь соленый морской юмор. К примеру, боцман натягивал тонкий шкерт над самой палубой, поперек дверного проема двери Денисыча и тут же приглашал механика к себе на
чаек…

Подслеповатый Денисыч шел, задевал шкерт домашними шлепанцами, падал, бился головой о переборку, теряя вставную челюсть и контактные линзы. По мнению Семеныча, это было весело.

Денисыч затаил обиду. Месть его была чудовищной. Тихой сапой, под самое утро, Денисыч прокрался в каюту к спящему сном младенца боцману, взял со столика его гиперзащитные очки, аккуратнейшим образом оклеил все линзы в
них калькой светло-молочного цвета, затем положил очки обратно на столик, поджег целлулоидную расческу Семеныча, цинично погасил ее о портянки боцмана и стал со злорадством наблюдать, как небольшие клубы зловонного дыма наполняют пространство каюты. Немного повременив, для усиления эффекта Денисыч закурил папиросы “Беломорканал” и, наконец,
решив, что уже пора, он громко крикнул в ухо боцмана “Пожар”… и ловко отскочил в сторону. Семеныч мигом стартанул в подволок и, еще в полете схватив со столица тонированные калькой очки, нацепил их себе на глаза. А в глазах был сплошной туман. Однако за сорок лет работы на торговом флоте все движения по аварийной тревоге у старика были отработаны до
автоматизма… То есть, экипировавшись в очки, Семеныч потянул носом воздух и, убедившись в задымленности помещения, лихо впрыгнул в сапоги, натянул спасжилет и каску, выскочил в коридор и, ощупывая переборки руками, метнулся к шкафчикам с изолирующими аппаратами КИП-8, безошибочно выбрал свой и, включившись в него, поскакал в столовую
команды с криком “Аварийная партия — на выход!”. Денисыч следовал за ним, стараясь не умереть со смеху.

И вот картина… Завтракающий экипаж и Семеныч. Но всей красе: очки под калькой, сверху маски КИПа, под КИПом спасжилет, ниже спасжилета фиолетовые семейные трусы и — финальный штрих – сапоги с торчащими из них портянками в цветочек. Десять чайных ложечек одновременно упали в десять чайных кружек… Наступила звенящая тишина. Обстановку разрядил 3-й штурман, который тихо и меланхолично предложил Семенычу дабы окончательно войти в образ, одеть буденовку, повесить пластмассовый автомат на шею, оседлать деревянного коника… И скакать, скакать, скакать…