Author: aistoff

Три примера проявления женского шовинизма, рассказанные моим тестем:

1. Советское время. Рано утром тесть сидит на кухне, спокойно поедая сметану, только что купленную в молочном магазине. В кухню входит его жена, и, видя такое безобразие (мирно сидящего, да еще поглощающего сметану мужа), спрашивает:
– Ты чего это сметану ешь? Оставил бы ребенку!
Тесть, не поворачивая головы:
– Там есть еще, – и продолжает мирно пастись.
– А если и я захочу?
– Открой холодильник, там и тебе хватит.
– А мама моя, что, не человек?
Тесть поворачивается, в упор смотрит на супругу, и раздельно так произносит:
– Я купил на всех, – и возвращается к своему занятию.

Секундная пауза, после чего жена выдает:
– А зачем ты потратил столько денег?
(Это, наверное, именно его порция сметаны была лишней.)

Барановский жутко любил палить студентов со шпаргалками.
А палил, конечно, профессионально… Бывало, все пишут, а он как вскочит! И давай под парты заглядывать! А ежели найдет чего – прям трепещет от радости! И студента выгоняет. А еще любил Барановский газетку почитать пока студенты пишут, или там журнал “Огонек”. Читает, значит, и иногда пристально так на аудиторию поглядывает.
Hу вот однажды перед экзаменом рассаживается народ за парты, все подальше сесть норовят, а один товарисч – садится прямо напротив Барановского. Получили все задание, пишут, пыхтят, пару человек выгнали уже, остальные не то что шпаргалку – носовой платочек достать боятся. Поуспокоился малость Федор Титович, сел, газету развернул, читает. Иногда на шорохи подозрительные опускает газетку и эдак на студентовкак глянет! И опять читает.
Тут студент на первой парте беззастенчиво достает из-за пазухи толстенный конспект, разворачивает его на нужной странице, и кладет КБАРАHОВСКОМУ HА СТОЛ! И начинает преспокойно списывать. Тот чует неладное, опускает газетку (на конспект!) и смотрит на студента. Тотсебе пишет что-то – весь в работе. Барановский поднимает газетку, читает дальше. Студент продолжает списывать. В аудитории начинают хихикать. Барановский резко опускает газетку и глядит на студента вупор. Hичего. Встает, обходит его сбоку, пару раз проходится поаудитории. Hичего.

Заглядывает под парты. Пусто. Пожимает плечами, садится за газетку. Студент продолжает списывать. В аудитории начинается тихая истерика. Студент невозмутимо переворачивает страницу конспекта. Все в аудитории ужеплачут. Барановский бросает газету, вскакивает и буквально обыскивает студента. Разумеется, ничего не находит. Такое повторяется еще несколько раз. Hаконец, студент с облегчением незаметно для Барановского (за газеткой) прячет конспект обратно за пазуху и сдает работу. ТутБарановский не выдерживает.
– Вы списывали!
– Да что вы, Федор Титович, как можно… Вы же сами видели…
– Я не видел, но знаю, что вы списывали! HО КАК?!
– Да нет же… Вот ребята подтвердят…
– Вот, что, молодой человек. Скажите мне, как вам это удалось, и я ставлю вам четыре.
Студент объясняет. Барановский, скрепя сердце, выводит в зачетке “хорошо”.
Апплодисменты. Занавес.

Вот вы говорите – жизнь жестока и нет в ней ничего смешного… А ведь дело то всего-то в том как вы на нее смотрите…
Хотите пример?
Иду я по улице – весь такой деловой и серьезный. Спешу. Но по сторонам посматриваю…

И вижу: впереди картина маслом на акации сидит маленький черный котенок и орет. Видно сам не понял как залез – а слезть – боится. И главное – орет – не просто мяучит – а именно орет на какой-то монотонно-жалобной ноте – так голосит капризный ребенок, когда хочет новую игрушку.

Я медленно приближаюсь к месту предстоящей трагедии и сам с собой спорю на то, что сейчас какая-нибудь сердобольная бабуся не выдержит этого издевательства над слухом и нервами – и выбежит.

И надо же – моментально сам у себя выигрываю много-много иностранных денег – потому что спустя минуту тело подопытной бабушки показывается из ближайшего подъезда – и трусцой курсирует в сторону акации с ясно написанным на лице желанием «Угроблю полгорода, но котенка спасу!!!»… Походу на прилежащих балконах высовывается еще пара-тройка подобных бабушек.